Игнатий, младший из сыновей Каролины и Климентия, брат Анатолия, Ивана и Климентия, служил викарием и парохом в Синяве.Часть 3
Павел Владимирович Вахнянин
(мой отец, дедушка Ольги, Любови и Ивана, моих детей, прадедушка Валентины, моей внучки)
Павел был младшим из трёх сыновей священника о. Владимира Вахнянина, жившего в Галиции, сейчас юг Польши, часть Карпат, Бескиды, тогда, в 19 веке, это были земли Австро-Венгрии. У отца Владимира и матушки Зиновии было пятеро детей. Старший сын Николай, затем Георгий и Павел, родившийся 11 января 1897 года, дочери Иоанна, родилась в 1903 году и Ирина, год рождения 1908. Все дети родились в поселении Суровица в Королевстве Галичина, в районе города Санок, в Австро-Венгрии, теперь Прикарпатское воеводство Республики Польша. Все три сына Николай, Георгий и Павел обучались в частной гимназии-коллегиуме Ордена Иезуитов в Банковицах под Хыровом, теперь Украина, Львовская область. Это было одно из лучших учебных заведений того времени.
Павел учился охотно, успехи в учебе были отличные. Сохранились свидетельства об успеваемости Павла в этой гимназии, начиная с 1906 года по 1914 год. Его имя, как отличника, было высечено на мраморной доске почёта, об этом свидетельствуют авторы статей и книг, посвященных краеведению. Дисциплина была строгая, сыновья отца Владимира приезжали лишь на каникулы летом. У Павла в детстве было слабое зрение и по совету дяди-врача ему всегда в карманы вместо сладостей клали крутые яйца, считалось, что это поможет зрению.
В 1911 году при неудачных родах умирает матушка Зиновия, в девичестве Криницкая, дочь священника, похоронена в Суровице. Из поездки в Жешув в 2004 году я привезла единственную фотографию бабушки Зиновии и портрет её мамы в карандаше от 6 августа 1905 года, выполненный ее сыном-художником Юрием Криницким. Бабушка была представительной красивой женщиной из семьи священнослужителей. Семья Вахняниных была греко-католического вероисповедания. Это значит, обряды церковные как у восточной православной церкви и признание Папы Римского, как у католиков.
Владимир Климентьевич Вахнянин, отец Павла, родился в 1865 году, посвящён в сан священника в 1888 году. В годах 1888-1914 был священником в селении Суровица, в 1892-1895 в Токарне возле Санока. Затем, в 1918-1931 годах в селении Долёва, в 1931-1945 в селении Дошно под Рымановым Здруем, в настоящее время - Рыманов.
Прадедушка Павла, Климентий Вахнянин, родился в 1812 году, посвящен в духовный сан в 1838 году. С 1866 по 1890 годы служил в городе Синяве возле Ярослава, теперь Польша. А с 1878 по 1890 годы был школьным комиссаром, инспектором в деле преподавания религии в школах в городе Перемышле. Овдовел в 1885 году, его матушка Каролина Вахнянин похоронена в Синяве. У Климентия и Каролины был старший сын Климентий, это мой прадедушка и отец Владимира Вахнянина, моего дедушки. Родным братом Климентия был Анатолий Вахнянин, рождённый в городе Синяве 19 сентября 1841 года и умерший 11 февраля 1908 года, похоронен на Лычаковском кладбище в городе Львове, квартал 72. Анатолий Вахнянин был композитором и педагогом, автором первой украинской оперы «Купало» написанной в 1879 году и впервые поставленной в городе Харькове в 1929 году. Он был основателем и директором Высшего Музыкального Института во Львове, писателем, публицистом, послом в Сейм и Державную Раду.
На сайте Апостольской Администрации Лемковщины есть сведения и о других священниках под фамилией Вахнянин, например, Яков – в Цевкове, деканат Олешинский. Это мой пра-пра-прадед. Игнатий, младший из сыновей Каролины и Климентия, брат Анатолия, Ивана и Климентия, служил викарием и парохом в Синяве. Емельян Нестор – священник в Яблонове, деканат Высочанский, область Турка, в 1918 году был пробощем в деканате Старосамборском, парафия Гуменец и Лашки Мурованы. Но мы не имеем доказательств, относятся ли они к нашей родословной, хотя фамилия довольно редкая. На протяжении всей жизни я не встречала людей-однофамильцев. Возможно, многое прояснилось бы при визите в гражданские архивы в Польше, где хранятся акты греко-католических парафий.
В 1914 году начинается Первая мировая война. О. Владимира Вахнянина немцы-австрияки арестуют и отправляют в тюрьму - лагерь Талергоф на территории Австрии. Узником совести Владимир Климентьевич был до освобождения в 1918 году, чем не угодил властям, конкретно не известно. Дочерей о. Владимира – Янину и Ирину забирают в приют при греко-католическом монастыре в городе Львове. Где были братья Вахнянины, не знаю, документально не могу подтвердить их местонахождение. Предполагаю, что Николай и Георгий учительствовали в Виленском воеводстве на «всходних крэсах» Польши.
Знаю по рассказам мамы, что Павел поступил в Московский университет, но проучился там лишь некоторое время, поскольку положение в России было крайне неблагоприятным. Революция, гражданская война и, как следствие, голод и разруха. Преподаватели и сами голодали, потому посоветовали студентам податься вглубь страны на Волгу, они говорили, может быть, там ещё сохранились имения и там полегче найти какую-нибудь работу, чтобы не умереть с голоду.
Об этих скитаниях Павла по вздыбленной России ничего не известно, кроме эпизода возвращения его на родину в Галицию, в родные Карпаты. Дело было в Ростове-на-Дону. Однажды, на улице Павла окликнул священник, хорошо знавший о. Владимира Вахнянина и его семью. Видя гибельное состояние молодого человека, пригласил его к себе в дом, рассказал, что о. Владимир вернулся домой и ждет сыновей, дочерей уже забрал из Львовского приюта. Дал Павлу денег на дорогу, якобы он должен Владимиру Климентьевичу, то есть, щадил самолюбие юноши Павла и поспособствовал его отъезду. Тем самым спас его от неминуемой голодной смерти. Итак, случай, свыше посланный, спас Павла.
Когда Павел добрался в отчий дом в плебанию в Дошно, над горной речкой Табой, сёстры и отец, увидев его, испугались и заплакали. Павел был тощ и только на голодном изнурённом лице тускло светились глаза. Старшая дочь Янка быстро собрала на стол. Павел, не ожидая отца, вопреки правилам в семье, когда отец первым начинал трапезу, обеими руками стал забрасывать еду себе в рот. Тут вошёл отец и тростью сильно ударил по столу и накричал на Янку за то, что она не помешала брату. Тем самым, спас сына ещё раз от смерти, у Павла мог быть заворот кишок.
О. Владимир был ещё и доктором-гомеопатом. Выписывал гомеопатические журналы и лечил своих прихожан. Так, приходили к нему с жалобами на здоровье, и он давал им крупинки лекарственных гомеопатических средств. Это подтверждается воспоминаниями людей, знавших священника Вахнянина и как доктора, опубликованными в книгах и журналах.
Как долго приводил себя в порядок Павел дома, не знаю, но далее события в его жизни подтверждаются документами, хранящимися в семейном архиве. Сначала Павел учительствовал под городом Саноком. А с 15 января 1921 года куратором округа школьного Виленского воеводства Павел был назначен в Мерецковскую школу Глубокского района Полоцкой области. В этом округе школьном уже преподавали его старшие братья Николай и Георгий, можно предположить, что они предложили ему работать в тех же школах на «всходних крэсах» Польши. В 1922 году Павел учительствует в городе Глубоком, затем в Лужках, потом директор школы в Германовичах и т.д. Это всё в настоящее время Витебская область, т.е. северо-запад Беларуси.
И вот однажды, на августовской традиционной конференции учителей перед началом нового учебного года, они встретились, мои мама и папа. Маму, молодую и красивую, попросили работать в буфете, в котором продавались различные пирожные, булочки и рукоделие, поделки, изготовленные руками учителей района. Выручка шла на благотворительные цели, бедным деткам, больным педагогам и т.д. По окончании нескольких дней конференции, когда заслушивали серьезные доклады, был устроен бал. В зале гремела музыка, а Павел, совершенно не танцующий, сразу же сел за шахматную партию с коллегами, затем подошел к буфету, обомлел, увидев красавицу-учительницу, стал что-то покупать за цену, конечно превышающую номинал, чтобы понравиться паненке. Потом попросил кого-то представить его Валентине, познакомился, расспросил, в какой школе она будет работать. Когда Валентину подменила в буфете другая учительница, она ушла в танцзал и все восхитились ею ещё больше, увидев, как она прекрасно танцует. Это была её стихия. Ей удавались любые бальные и модные танцы, успех был безусловный, Вале не удавалось отдохнуть между танцами, так как танцоры приглашали её наперебой. Павел, между шахматными партиями, заглядывал в танцзал, отыскивал глазами понравившуюся ему с первого взгляда молодую учительницу с сияющими голубыми глазами, белокурыми волосами и нежным румянцем, такую неутомимую и ловкую в танцах, и, быть может, что-то решал для себя. Главное, теперь он знал, где она будет работать. И вот, по выходным, Павел стал навещать Валентину. Приезжал на велосипеде, автобусе или пешком приходил в гости. Угощал конфетами, развлекал анекдотами, которых знал великое множество, они много гуляли по окрестностям. Так продолжалось довольно долго. Предложения о браке всё не было. Тогда квартирная хозяйка Валентины сочла возможным посоветовать ей обратить внимание на других кавалеров, например, военного кавалериста, другого коллегу-учителя и т.д., которые оказывали ей внимание. Дескать, ухаживать и не предлагать замужества уже становится неприлично.
И вот, снова всё решает случай. Однажды, во время визита Павла, Валентина обмолвилась, что на Пасху она хотела бы поехать к своей маме в Мир. Павел удивился, ведь Пасха уже была. Валентина ему сказала, что она православная. Павел обрадовался, схватил её на руки, закружил и тут же предложил руку и сердце. Оказывается, Валентина ему очень нравилась, но он был уверен, что она полька-католичка, и ему не хотелось огорчать своего отца. Валентина хорошо говорила по-польски, школьных детей водила в костёл, естественно, ведь это была тогда Польша. И фамилия у Валентины была Павловская. Поэтому Павел был уверен, что она католичка. Спрашивать напрямую ему не хотелось, это было бы неприлично.
Валентина согласилась на брак. Павел был старше её на десять лет, высокий брюнет с голубыми глазами, эрудированный и остроумный, авторитетный. Дождались молодые летних каникул, заехали в Вильно, обвенчались в церкви, недалеко от железнодорожного вокзала, сходили с двумя свидетелями-коллегами в ресторан отметить событие, и сразу же повез Павел жену представить своему любимому отцу.
Валентина понравилась свёкру, и он одобрил выбор Павла. С тех пор так и повелось, на каникулах едут Павел и Валентина сначала в Карпаты, затем в Мир, к Валиной маме, а оттуда на работу в школу. «За польским часом» педагоги были уважаемыми людьми, и их труд хорошо оплачивался. Поэтому у Елизаветы Гаврииловны в каждый свой приезд они оставляют часть заработанных злотых на новый каменный дом, потому что старый сгорел во время пожара. На эти деньги Елизавета покупала строительный материал «пустаки» (цементные блоки) у мастера, который имел лицензию, в при советах был сослан и в Мир уже не вернулся. Этот каменный дом на две половины с высокими потолками сейчас принадлежит моей старшей дочери Ольге.
У о. Владимира летом собирались все его дети, чему дедушка был очень рад. Валентина вспоминала, как летом в день именин о. Владимира к нему съезжались гости из окрестных поселений, чтобы его поздравить. Кто побогаче, те на тройке лошадей и в бричках. Стол был накрыт или в плебании или, если позволяла погода, в саду. На столе, помимо угощения, стоял один графин с вином. Каждый гость произносил тост за здоровье именинника и выпивал одну рюмку. Дальше шли разговоры и беседы. Дедушка выносил цитру, струнный инструмент похожий на скрипку, и очень красиво играл и пел. Пели все братья, кроме Павла, у него не было музыкального слуха. Молодежь затевала танцы. Было очень приятно и весело, это при том, что после всех гостей вечером Янка убирала графин в буфет, и в графине все еще оставалось немного вина.
В другие летние дни после обеда, который неизменно готовила Янка, свёкор приглашал Валентину на прогулку в горы. Валентина и отец Павла были легки на подъём. Мой дед шёл впереди по тропе, поднимающейся вверх, опираясь на посох. За ним Валя. Дедушка любил с ней беседовать обо всём. Сыновья в это время либо расслабленно отдыхали после обеда, либо шли по прогулочной тропе в Рыманов в библиотеку-читальню, чтобы почитать свежую прессу.
У Валентины и Павла родился в 1933 году первенец, сыночек Юрий, Ежи, мой единственный брат. Очень резвый, смышлёный, красивый ребенок. Сердца родителей наполнялись радостью, когда Юрочка вышагивал смело впереди колонны военных, марширующих с духовым оркестром.
В конце 30-х годов Павла переводят на работу в Келецкое воеводство. Это центр южной Польши, Свентокшистские горы. Это ближе к родине Павла и гораздо дальше от родины Валентины. Там, в Смыкове и Козубове, учительствуют Павел и Валентина вплоть до 1939 года, по-прежнему навещая летом Валину маму и отца Павла.
Однажды, делая пересадку в Варшаве, Валентина и Павел встречают Владислава Кербедзя, который был увлечён мамой во время учёбы в Несвижской учительской семинарии. Валентина знакомит Владека со своим мужем и сыночком.
В августе 1939 года Валентина с семьей отдыхает у свёкра в Карпатах. Сохранилось несколько прекрасных фотографий того незабываемого времени. Общий снимок, на котором Павел и Валя на променаде в Рыманове, с дедом Вахняниным в саду, на переднем плане Юрочка со своими кузинами и собачкой, сидят о. Владимир, Валентина, Ирина, стоят Павел, Янина и помощник священника. Эта фотография помещена в 5-м томе ежегодника Рыманова за 2000 год, иллюстрация к статье Барбары Кендерской, жены моего двоюродного племянника, сына Владимиры, дочери Ирины, родной сестры моего отца Павла.
Между тем приблизились грозные события Второй мировой войны. 1 сентября 1939 года Германия оккупировала Польшу... Павел и Валентина оказались разделёнными закрытой границей и военным положением в Польше, так как Валентина с сыном навещала свою мать в Мире, а Павел был по месту работы под Кельце. В сентябре 1939 года происходит случайная встреча Павла и Владислава Кербедзя, последний рассказывает мужу Валентины, что «якобы аптекарь из Мира видел, что Валентина погибла при бомбёжке немцами Варшавского железнодорожного вокзала...». Павел взволнован до крайности, потому что нет никакой связи с женой и тёщей. Он решает всё выяснить у матери Валентины, своей тёщи, и предпринимает рискованный шаг, переходит границу, его проводят лесными тропами литовские хуторяне за немалую плату. В случае неудачи был бы расстрел на месте без суда и следствия. Но Бог миловал.
Павел добирается до Мира, тёща в недоумении, она не знает, где её дочь с внуком, потому что они поехали к Павлу под Кельце... Полная неизвестность и тревога. Елизавета разыскивает аптекаря, с которым якобы разговаривал Кербедзь, тот ничего не знает. Павел, как нелегально перешедший границу с государством, на территории которого идёт война, вынужден прятаться от людей и властей. Бабушка Лиза прятала его в сыром цементном погребе, том самом, который сейчас так красиво зарос сиренью.
Сколько времени продолжалась эта неизвестность в сыром холодном погребе, точно не знаю. Павел, не имея никаких известий о жене и сыне, снова ночью пускается в путь под Вильно и снова переходит границу. Опять провели его литовские хуторяне через границу в Польшу. Кое-как добирается Павел до Кельце и до своей прежней работы, а там у хозяев его дожидается Валентина с сыном и уже в положении, беременная мною. Можно себе представить, сколько здоровья и нервов стоила обоим неизвестность друг о друге, тревога за жизнь супруга и супруги.
Однажды ночью поднялся шум, паника. Валя выглянула в окно и увидела огромный пожар в полнеба, горел город... В отчаянии мама заламывала руки, не зная что делать, как спасать себя и сына. По этой причине я родилась с красными родимыми пятнами на левой руке от мизинца до локтя. Врач сказал, что это от перенесенного матерью во время беременности испуга. Мама с врачом порадовались, что пятна не на лице, ведь такое тоже могло быть, так как Валентина хваталась руками и за лицо, и за голову.
Поскольку школы из-за войны через некоторое время были закрыты, Павел и Валентина потеряли работу, а значит, и средства к существованию. Павел повёз жену с сыном к своему отцу в Дошно под Рымановом. Братья Павла Николай и Георгий остались по месту своей работы, между Витебском и Полоцком в Лужках и Дисне. Значит, уже в СССР, так как в сентябре 1939 года произошло воссоединение западной и восточной Белоруссии.
В то время решался вопрос двумя государствами, СССР и Германией, о переселении белорусов, русских с территории Польши, которая отошла к Германии, и немцев соответственно с территорий, которые отошли к СССР. Про это было решено в Москве 28 сентября 1939 года и вылилось в подписание конфиденциального протокола.
После заключения пакта о ненападении и раздела Польши между Германией и СССР, СД в Варшаве и Кракове действовали по указанию имперского министерства безопасности, которое предписывало им вступать в тесный контакт со службами НКВД в Перемышле и Бресте, чтобы гарантировать беспроблемное пересечение границы выдаваемыми.
Павел и Валентина подлежали репатриации, так как Валентина была рождена в Барановичах. Кроме того, семья Вахняниных надеется использовать эту возможность, чтобы убежать от войны и продолжать учительствовать. Документы на выезд надо было подавать в Перемышле. В Перемышле жили Вахнянины, родственники Павла, двоюродная племянница с семьей, как сказала мне Владимира, моя кузина. Они очень радушно принимали Павла с женою. А на квартире у них жили два инженера-геодезиста, как они представлялись. Люди образованные, хорошо говорящие на польском, немецком, русском. Они были очень удивлены тем, что Вахнянины и те, что в Перемышле, и их родственники, то есть о. Владимир, его сыновья, прекрасно говорят по-русски, живя так далеко на Западе. У этих родственников в Перемышле Павел оставляет прибывшую из Вены выписанную по каталогу прекрасную мебель. Так эту мебель папа с мамой больше не увидели.
В таком тревожном состоянии, полной неизвестности о родных, разделенных границей, почта не работала, проходит зима 1939 – 1940 годов. Павел и Валентина ожидают разрешения на выезд, репатриацию.
Накануне родов весною, Павел и Валентина получают предписание на выезд, в котором указывался последний срок пересечения границы Перемышль-Львов. Позднее этого срока граница будет закрыта.
8 мая 1940 года Валентина рожает желанную девочку самостоятельно без врачебной помощи в плебании о. Владимира, который послал за врачом в военную часть в Рыманове. Юра ушел в школу в Дошно, а когда вернулся, ему сказали, что у него появилась сестричка. Юрочка сразу же захотел с ней поиграть, причём во дворе побегать. Прибывший врач осмотрел роженицу и ребёнка и сказал, что всё в порядке. В семье была большая радость: «дивче» родилось, то, чего очень хотели. Павел и его отец пребывали в нерешительности, как быть с отъездом, всё зависело от решения Валентины. И она решила, что «Едем, будь, что будет».
Дедушка мой о. Владимир сам меня окрестил, крёстными моими были: крёстной мамой была сестра папы Янка, крёстным отцом некто Хомич, быть может, кто-то из соседей или знакомых. Бланков печатных для свидетельства о рождении не оказалось, была оккупация немцами, поэтому дедушка сам расчертил бумагу, заполнил её и скрепил печатью греко-католической церкви в Дошно. Это свидетельство хранится у нас в семейном архиве.
И вот, пару дней спустя после рождения дочери, Павел со своей семьей попрощался с отцом и сестрою и с двумя чемоданами (можно было брать только ручную кладь) и с двумя велосипедами прибыли на пересыльный пункт в город Перемышль.
Там бушевало людское море. Никто толком ничего не знал, ни куда обратиться, ни что делать. Павла что-то спросили какие-то люди по-украински, он им ответил, тогда они взяли его в плотное кольцо и стали угрожать ему, мол, ты украинец, что ж ты едешь в Советы и т.д. Как всегда, ситуацию спасла Валентина, ворвалась в окружение Павла с двумя детьми и давай объяснять этим людям, что, вот, муж отвезёт меня с детьми к моей матери, а сам, конечно же, вернётся, так как здесь у него живет пожилой отец. Надо сказать, папа и в самом деле намеревался возвратиться на свою родину и позаботиться о своем престарелом отце, но уже не довелось. Павел никогда больше не увиделся ни со своим отцом, ни со своими сёстрами и братьями и больше не смог побывать на родине в Карпатах, вернее там, где Карпаты называются Бескиды, и течёт горная речка Табор (Таба).
Вернемся в пограничный Перемышль, в людской водоворот, шумный, бестолковый, взволнованный. Вдруг в толпе кто-то окликает: Вахнянины, Вахнянины! Павел и Валентина оборачиваются и не сразу узнают в военном полковнике знакомого геодезиста, квартировавшего у их родственников в Перемышле. Полковник, в свою очередь, с изумлением смотрит на спелёнутый сверток на руках у Валентины и спрашивает, а что же это такое. Родители объясняют, что это дочь, которая родилась пару дней назад. Тогда полковник приглашает их отобедать вместе. Во время беседы за столом он спрашивает у Валентины, быть может, у неё есть немецкий документ, удостоверяющий её личность и подтверждающий, что она учительница. Валентина показывает ему этот «аусвайс». Офицер доволен, что это подлинник и просит подарить ему этот документ, так как в Советском Союзе он уже не понадобится. Валентина отдаёт ему в руки этот пропуск. Полковник ещё выправил их выездные документы, внеся четвертого человека семьи – дочь. Поинтересовался у Павла, почему он оставляет отца. Павел ответил, что отец священник, а в СССР эта профессия не пользуется почётом. Никаких вопросов насчёт перевоплощения инженера-геодезиста в высокий воинский чин никто, разумеется, не задавал.
Пошла команда насчет перехода границы, военные забегали, крича, что надо идти колонной по одному человеку. До середины моста через реку Сан с польской стороны в две шеренги по обеим сторонам плотно стояли немцы-эсэсовцы в чёрной форме, злющие, с собаками. Валентина несла дочь на руках и шестилетнего сына вела за руку. А Павел не привык сам носить тяжелые чемоданы и мучился с ними и велосипедами. Тогда снова подбегает знакомый полковник, велит Павлу отойти в сторону и командует какому-то солдату помочь женщине с детьми нести вещи. Тот привычно схватил оба чемодана и понёс вслед за Валентиной. Павел вёл за руль два велосипеда. Надо сказать, что велосипеды в то время были предметом роскоши. Так они двигаются к середине моста, где стоят на советской стороне русские военные тоже плотно плечом к плечу по обе стороны, оставляя узкий коридор для прохода людей. Документы проверяют с одной и с другой стороны. Вдруг Валентина позади себя слышит ругань на немецком, оборачивается и видит рыжего мордатого немца, который вырвал у растерявшегося Павла оба велосипеда. Валентина бесстрашно навалилась с руганью на немца и давай его стыдить, как можно отбирать, считая себя цивилизованными людьми. Но этого рыжего немца поддержали другие эсэсовцы, и образовался затор. В эту людскую пробку ворвался с середины моста знакомый полковник и, сам весь красный, скомандовал Вахняниным: «Быстро бегом на нашу сторону, чёрт с ними с велосипедами, немцы могут вас не пустить вообще...»
Павел и Валентина так и сделали. И с двумя детьми и двумя чемоданами проходит быстрая посадка в поезд, уже стоявший на советской стороне железнодорожного моста. Двери закрыли, поезд тронулся. Ошеломленные репатрианты безмолвствовали. Вскоре был Львов. Поезд остановился, вдоль состава бежит солдат по перрону. Заглядывает в каждый вагон и кричит: «Вахнянины здесь?». Павел откликается и говорит, что они здесь. Тогда к ним бросается молоденькая девушка и умоляет сказать, что она нянька младенца. Солдат хватает чемоданы, ставит их на перрон, смотрит в какую-то бумагу и зашвыривает девушку обратно в вагон. Двери закрылись, и поезд снова тронулся в путь. Куда он вёз репатриантов, стало ведомо гораздо позже, - в Казахстан, в Сибирь, на высылку.
На перроне во Львове осталась одна семья Вахняниных. Это был последний привет от геодезиста-полковника, можно предположить, разведчика. Вот какую роль играет случай в жизни. Вахнянины пошли к начальнику станции города Львова, объяснили ситуацию с деньгами, что, мол, советских денег нету, а надо добраться на станцию Городея в Белоруссию к матери жены. Жена начальника станции накипятила воды и Валентина выкупала дочь, покормила грудью и перепеленала. Начальник станции вошёл в их положение и посадил Вахняниных на поезд бесплатно, объяснив, что контролёрам надо будет дать адрес проживания и работы, чтобы возместить потом стоимость билетов. Так и получилось, даже ещё лучше. Пожилой контролёр, выслушав историю, махнул рукой и сказал, что страна не обеднеет.
Семья Вахняниных благополучно добралась до Мира.
|
